Африка по имени Сибирь

Мечта Максима Гостева, руководителя служения «Помощь продуктами» в Новоильинской церкви г. Новокузнецка, на этом фоне кажется абсолютно безумной: «В моём сердце есть мечта построить Дом милосердия для бездомных людей. В каждом городе…» Да кто он такой, этот Максим? Долларовый миллиардер, нашедший золото Колчака? Президент галактики Млечный Путь? Ротшильд, унаследовавший богатства Рокфеллера?

«Спаситель из болота извлёк меня…»

Максим – он из «бывших», тех самых, которые бывшими, как гласит обывательская мудрость, «не бывают». История очень типичная: родился накануне перестройки, разрушившей СССР. Взрослые, как могли, уворачивались от обломков системы и выбивались из сил, чтобы прокормить семьи. Дети, оставшись без присмотра, впитывали уличные понятия о добре и зле. И сбивались в стаи…
В шесть лет впервые попробовал курить, в семь «смолил» регулярно, каждый день: «Куда идём мы с Пятачком? На остановку за «бычком». Проучился на «отлично» первый класс, а потом перешёл в другую школу и скатился в учёбе. Дрался, хулиганил…. Помнит, что только бабушка пыталась привить страх перед гневом Господним, всё повторяла: «Иисус тебя накажет!»

Но житейской мудрости учил старший брат, не вылезавший из тюрем: «Воруй, пока молодой! До двенадцати лет не посадят!» Тянулся к «авторитетным» парням. Рэкетиров все боялись, особенно славились жестокостью кузнецкстроевские. Район проспекта называли «Болото» – по улице Болотной, где жили когда-то в землянках первостроители города.

— Кстати, — говорит вдруг Максим, — песня есть: «Спаситель, Искупитель из болота извлёк меня…». Это прямо обо мне…

Сначала избивали школьников, потом переключились на пьяных — отбирали деньги. В подвале выкопали ринг — тренировались для будущих боев. Когда на улицах появились киоски — обложили данью торговцев. Крышевали мойки…

Наркоманов били — их презирали. При этом сами курили марихуану, её не считали наркотиком. Когда ему исполнилось шестнадцать, в город пришёл героин и буквально захлестнул Новокузнецк. К тому времени Максим учился в поварском училище. Там и принял первую дозу. И сразу понял, что «влип», после первого героинового кумара: «Осознал, что сам не смогу бросить».

Армия помогла отойти от этого мира. Пока служил, всех друзей пересажали. Вернулся — зажил обычной жизнью. Семь лет не прикасался к наркотикам. Женился.
— Есть ребёнок, Соня, ей четырнадцать лет. Мы сейчас с ней общаемся…

Но семейная жизнь не задалась. Когда развёлся, мир рухнул:
— Всё, что казалось мне ценным, значимым — деньги, квартира, вещи — оказалось таким пустяшным. Когда уходит из жизни любовь, тебе уже ничего не нужно…
От отчаяния начал выпивать, связался с прежними друзьями. Ходил с ними в сауны, бани, на дискотеки… Ничто не удовлетворяло:
— Душа маялась. Я не понимал, для чего мы живём. Пытался заполнить пустоту в душе пьянками, развлечениями. И в один момент старый друг, отсидевший в тюрьме, предложил мне наркотики…
Употреблял два года. Стало всё очень плохо. Меня уже начала искать милиция. Я понимал, что либо меня посадят, либо я умру… Пошёл дальше: стал «кидать» блатных, отлично понимая, что если они меня поймают, то «шлёпнут». Сознательно делал «передоз», чтобы умереть. Просто уже не видел смысла в этой жизни.

Однажды домой пришла милиция:
— Фотографии у сотрудников не было, они спросили: «Гостев Максим здесь проживает?» Я ответил: «Нет» и отослал их по какому-то адресу. Пока они ходили, вспомнил, что один человек, когда я требовал от него деньги, говорил мне: «Денег тебе не дам, но знаю, где тебе помогут». И рассказал об «Источнике жизни». Он сам прошёл программу реабилитации, сейчас большой руководитель-бизнесмен. А начинал, как и я, с ринга в подвале.

Он и привёл Максима в Новоильинскую церковь.
— Пришёл утром, меня должны были отвезти на реабилитацию. А не везут, не везут. Я на трёх служениях побывал, — смеётся Максим. — После третьего повезли в Киселёвск, там программа детокса была. Смотрю: необычные люди — слушают христианские песни, хлопают в ладоши, сами поют. Странные такие…
Стал читать Библию. Слова Священного Писания находили отклик в душе:
— Меня Бог касался, Дух Святой наполнял. Один раз ночью Он призвал меня молиться, а я ослушался: подумают ещё, что «с катушек слетел». Так оттянул на какое-то время встречу с Богом.
Потом Максима перевели в Калтан, в основную программу. И на седьмом месяце реабилитации он оступился — закурил:
— Осуждал себя, все спрашивал: «Господи, как ты относишься к моему греху?» И вот тогда первый раз встретился с Богом. Это был не сон, это было наяву. Ночью, когда все братья спали, начал разговаривать с Богом, и Он ответил мне в молитве и показал, как болит у Него сердце, когда мы грешим. И я пережил это на себе — ужасное чувство. Закрывал глаза — Иисус был передо мной. Я плакал и не мог понять: почему мы выбираем грех, хотя верим в Него.

Так произошла встреча с Богом. Но Максим в тот же вечер пошёл против Него — опять закурил.
— Меня просили проповедовать братьям на реабилитации, я сказал: «Не буду». Никто не понимал, в чём дело, а я-то знал: чему буду учить ребят, когда сам грешник?!
Максим прошёл основную программу и принял решение уйти из реабилитации.
«…И поставил на камне ноги мои»
Прошло полгода «вольной» жизни. Накопил на машину — помогло трудолюбие, привитое в «Источнике жизни». Но потом всё со страшной скоростью покатилось вниз. Однажды во время пьянки очень сильно подрался, чуть не убил человека.
— Утром проснулся: зубов нет, всё лицо в крови. Стал молиться: «Господи, Ты же знаешь: если бы я не курил, то мог бы ходить в церковь. Если бы ходил в церковь, то ничего этого бы не произошло. Почему я не могу справиться с этим грехом?» Молился, но Бога уже не чувствовал, потому что чем чаще ты грешишь, тем дальше удаляешь себя от Него. Воззвал к Нему: «Я хочу быть с Тобой, но у меня не получается!»

Но в тот же день выпил, и к нему пришёл один человек. Из блатных, он крышевал «солевых», торговцев наркотиками. Как-то сам попробовал «соль», увяз, и блатные пацаны попросили его отойти от дел.
— Он этих торговцев знал, и мы стали отбирать у них эту «соль» и курить её. И моя жизнь так закрутилась! На три недели словно в какой-то страшный сон попал. Возненавидел мир, в котором живу. Не знал, что делать, как остановиться. Эта зависимость совсем не та, что героиновая. Ты совершенно ничего не соображаешь, ходишь, что-то себе выдумываешь, что-то делаешь. Можешь убить человека рефлекторно. И я сказал друзьям: «Ребята, вы можете куда-нибудь потеряться? И никогда больше меня не искать? Отстаньте все от меня!» А они: «Да его прёт! Насыпьте ему ещё покурить!»

Кто-то мне посоветовал уколоться героином — мол, станет легче. Укололся. Хоть и наркоманский, но это был хоть какой-то рассудок после солевого безумия. Сразу позвонил другу, с которым проходил реабилитацию в «Источнике жизни»: «Я хочу жить в свете!»
И уже осознанно приехал на реабилитацию:
— Начал стараться, но у меня ничего не получалось. Не чувствовал ничего — эта «соль» забрала что-то важное из головы. У меня была депрессия. Стал искать Бога через послушание. Слушался, слушался — почти до маразма. Например, в «Источнике жизни» есть правила. Они заключаются в том, что у тебя расписано всё свободное время. И многие ребята пытаются от правил программы как-то немного отойти. Даётся на уборку десять минут — быстренько сделают всё за пять и считают себя свободными. Я же всё досконально выполнял. Старался сделать больше, лучше.

С самого начала стал служить в «Источнике жизни». Обычно, когда наркоман проходит реабилитацию, он думает: «Начну служить, когда пройду программу». А у меня было чёткое понимание: буду служить уже сейчас, создавать условия для ребят, которые придут после меня.
Люди видели мои старания, стали доверять мне. И однажды мы поехали на «Органику» валить деревья. Чувствовал себя уже близким к Богу, потому что делал всё, что мне говорили наставники, руководители, пасторы. Мне уже доверили руль, я восстановил права.

И вдруг мы поругались с одним служителем. У меня была вспышка гнева, я его чуть не убил — хорошо, что он дверь успел закрыть. Я понял: все мои старания приблизиться к Богу пошли прахом. Один грех испортил абсолютно всё. И у меня было такое сокрушение сердца…

Приезжаем в «Источник жизни», а там конференция молодёжная. Подростки прославляют Бога. Мы заходим, пытаюсь петь псалмы — не могу, язык не поворачивается, хочу молиться — Бог как будто говорит: «Мне не нужны молитвы от такого сердца». Спрашиваю: «Что же мне делать?», и Бог четко отвечает: «Иди проси прощения у брата».

Этот день я запомнил на всю жизнь, он перевернул всё моё мышление, всю мою жизнь. Помню, подошёл к брату: «Саш, я знаю, что меня ждёт наказание, возможно, меня выгонят из центра. На всё согласен. Но сейчас прошу: прости меня, пожалуйста!» А он в то же время попросил и у меня прощения.

И произошло то, что называют «рождением свыше». Я всегда думал, что моление на иных языках придумано человеком, не от Бога — точно. Возможно, даже какие-то демонические проявления. А тут... Меня как будто прорвало, я стал молиться на иных языках, пробили слёзы. Бог открыл мне, что Он вне времени. И все Святые писания предстали по-новому. Духом Святым всё открылось. Тогда я почувствовал, что ко мне пришла сила, о которой говорится в Евангелии: «Вы примете силу, когда сойдёт на вас Дух Святой, и будете Мне свидетелями в Иерусалиме и во всей Иудее и Самарии и даже до края земли». И я понял, что отныне свободен от рабства, что никогда не вернусь к прежней жизни!

Потом долго искал жену — шесть лет был в поисках, шесть лет держал себя в чистоте. Бог мне говорил: «Пока старые раны не заживут, Я тебе новых отношений не дам».

Как кришнаиты до церкви довели
Вероника считает, что её свидетельство — не такое яркое. Гражданка Республики Беларусь, жила в Минске. Семья неверующая. Но мама была в поисках «правильной дороги» для неё и брата. Ходила и к кришнаитам, и к буддистам по выходным. Но на ночь, когда ложились спать, читала детям молитву «Отче наш» — старалась привить «правильное».
Пять дней в школе, два дня у кришнаитов — и никакой улицы. Но однажды Вероника заболела, мама не взяла её с собой, и девочка втихаря отправилась к своей лучшей подруге в соседний подъезд. Там и встретила парня одной из подружкиных сестёр. В своё время его посадили, он уверовал в тюрьме.

— Спросил: «Может, у тебя есть какая-то нужда? Давай за неё помолимся». Говорю: «Я не хотела бы ходить к кришнаитам, я хочу, как все дети, гулять» — «Хорошо, но если Бог ответит на нашу молитву, обещай, что ты придёшь в церковь». Я с радостью согласилась. Помолились, и я тут же забыла об этом.

Приходят выходные, мама собирается к кришнаитам, я говорю ей: «Мам, не хочу туда идти». А она: «Ну, ладно, не иди». Классно! Мы с подругой пошли гулять. Наступают следующие выходные, я снова: «Мам, не хочу к кришнаитам…» — «Хорошо, не ходи». И так в течение месяца, а потом она меня уже туда и не звала. А что обо мне кто-то молился, я даже и не вспоминала.

И вот в субботу прихожу к подружке — там сидит этот парень. Я вспоминаю, что мы молились, а он говорит: «Ну что, Бог ответил на молитву?» — «Да» — «Значит, идём в церковь?» — «Значит, идём».

Я не знала, что это будет протестантская церковь. Она у нас большая — на три с половиной тысячи человек. Первая мысль была: «Куда он нас привёл?!» Мы привыкли, что в православном или католическом храме иконы, свечи, священники в ризах — а здесь что-то новое.

Но что меня в церкви привлекло — это служба порядка. С детства почему-то мечтала быть телохранителем. И вот увидела этих людей, и они так запали мне в душу. Даже не слышала, о чём говорится на служении, наблюдала за ними.

А в конце служения была молитва покаяния. Нас было трое. Подружки рванули к сцене на покаяние. Ну, а мне что делать? Оставаться одной? Я за ними. Повторяла слова молитвы, но совершенно неосознанно, даже не помню, что говорила.

После служения, когда мы вышли из церкви, девчонки говорят: «Вы посмотрите: даже трава стала ярче, зеленее!» А я думаю: «Как было, так и есть... Ничего не изменилось!»

Но девчонки ходили в церковь, и я была с ними — за компанию. Ну, и ещё там была служба порядка (смеётся). А парень, который нас привёл в церковь, посоветовал пройти «Альфа-курс» — для тех, кто хочет принять крещение или ближе познакомиться с Библией.

И вот стала посещать занятия. А там не только какие-то лекции, но и просто беседы. И всё это сеялось, сеялось. Однажды, прямо во время занятий, я покаялась, Бог коснулся меня. Позже сама стала наставником на «Альфа-курсе», но ни разу такого больше не видела. Словно Бог устроил эту встречу с Ним именно для меня.

До этого у меня с детства был панический страх остаться одной. Если мама задерживалась на работе, у меня начиналась истерика. Я молила Бога, как умела, чтобы с мамой ничего не случилось. И вот этот страх исчез.

Что интересно, когда я покаялась, то пошла к лидеру службы порядка и сказала, что хотела бы служить. Он сказал: «Я всё понимаю, но тебе четырнадцать! Мы не можем тебя взять». А туда брали с 21 года. Посмотрел на меня: «Давай договоримся так: в течение года ты будешь молиться, и я буду. Если Господу это угодно, ты будешь служить». И через год меня взяли в службу порядка! Это было как ещё одно свидетельство от Бога, что я на правильном пути.

Вероника окончила одиннадцать классов, поехала в Москву и поступила в семинарию евангельских христиан. Перед окончанием поняла, что хочет служить… в Африке. Вернулась в Беларусь, поступила в медицинский колледж — в Африку собиралась ехать как медик. Отучилась три года, четыре года проработала в реанимации. А потом случилась… Сибирь.

Трое: Максим, Вероника и мечта
Познакомились случайно. Хотя у Бога, кажется, нет ничего случайного? В Москве в гостиничном номере вечером сидели руководители служения «Надежда в каждый дом» по Западной Сибири и Центральной России Сергей Костюшкин и Артём Попов — приехали на конференцию. А Артём — муж той самой подруги Вероники, которая привела её в церковь. Настроение было хорошее, Артём позвонил жене, зовут её Женя, а та говорит: «Давай Веронику замуж отдадим!» Начали скидывать девушке смешные фотографии — каких-то несуществующих парней. А среди них — фото Максима. И велели прислать свой портрет и номер телефона: «Остальное мы решим».

— Я не люблю всякое такое сводничество, всегда сразу отказывалась, — говорит Вероника. — А тут понимала, что это шутка, и настроение соответствующее передалось. Скинула фотографию, телефон — и всё. Пошутили и пошутили. А в итоге через день или через два обнаружила пропущенный звонок по Viber — какой-то Макс. Я поняла, что шутка привела к последствиям.

— Мне скинули её фотографию и сказали: «Макс, вот девчонка, которая никогда не дружила с ребятами, богобоязненная, готова отправиться на миссию хоть на край света. Она из Минска. Помолись, может быть от Господа?» Ну, я это тоже сначала серьёзно не воспринял. А по телевизору в новостях всё звучало: «Минские соглашения, минские соглашения…» Ну, говорю, надо заключать минские соглашения. Набираю номер и звоню. А она трубку не берёт. Потом перезвонила, и мы проговорили часа два, наверное. Да?

— Нет, сначала чуть-чуть поговорили — на работу надо было. А потом вечером уже созвонились, — уточняет Вероника. Чувствуется, что для них каждая деталь первого общения драгоценна.
Потом была встреча на «нейтральной территории» в Москве — в гостях у Жени и Артёма. Затем Максим взял отпуск и поехал в Минск — встретился с мамой. На третью встречу Вероника приехала в Новокузнецк, была помолвка в церкви. В четвЁртый раз они поженились.

— Теперь мы вместе уже пять месяцев. Да? — спрашивает жену Максим. И с гордостью констатирует: Ещё ни разу не поссорились!

Ну, и мечта. Тот самый дом для бездомных.
— Бог вложил мне в сердце эту мечту. Бездомными никто не хочет заниматься, даже в реабилитационных центрах. Некоторые служители так и говорят: «С них выхлопа нет», то есть это потерянные люди. От них очень сильно пахнет, ждать благодарности от бездомных тоже не стоит. Бог помог мне построить бизнес, и двадцать процентов от доходов я откладываю на Дом милосердия. Решили назвать его «Дом Отца». Я не знаю, насколько хватит моей жизни, но буду это делать, чтобы в каждом городе... А что не успею — передам детям.

Говорит, всё продумал. Должна быть команда — семь человек, которые по очереди раз неделю будут служить в Доме милосердия и откладывать двадцать процентов от своих достатков. Десять на содержание и десять на развитие, чтобы были при домах какие-то мастерские, промыслы.
Трое человек, говорит, уже есть (это, я понимаю, включая его самого и Веронику).

— Накопили мы уже двести пятьдесят тысяч, — веско говорит Максим и уточняет — двести сорок пять. Это буквально за девять месяцев!
Спрашиваю, где живут молодожёны. Оказывается, на съёмной квартире. Но деньги и на жильё откладывают.
— У нас много нужд, — говорит Максим и счастливо жмурится. — Недавно вот шторы купили.
И сам тихонько смеется:
— В съёмной квартире…
И уже серьёзно:
— Мы и выбрали социальное служение «Помощь продуктами», потому что это близко нашей мечте. В Библии сказано: «Пусть люди видят ваши добрые дела и прославляют вашего Небесного Отца». Христианство — это не мёртвая религия, а реальная, живая помощь людям.
— А потом мы откроем Дом милосердия в Африке, — улыбается Вероника. А Максим подхватывает вполне серьёзно:
— Да, и в Африке тоже! Потому что у Бога, думаю, планы построить таких домов как можно больше.

Александр Белокуров