Интервью с пастором церкви «Благословение» города Ангарска (Иркутская область), заместителем начальствующего епископа по сибирскому округу Боярчуком Анатолием Леонидовичем.
— Анатолий Леонидович, расскажите о месте, где вы несёте служение. Сибирь, в представлении многих, – суровый край, место ссылок. Какой увидели её вы, впервые приехав?
— Места у нас красивые: густые леса, чистые реки, недалеко — Саяны. Край интересный, здесь и озеро Байкал, привлекающее множество туристов. Территория очень большая, а людей живёт не так много. Около миллиона населяют Иркутскую область. Иркутск – столица восточной Сибири. Южная часть, возле железной дороги, наиболее густо населена. А вот на севере от одного до другого посёлка большие расстояния, чтобы добраться до каждого, требуется много времени. До одних посёлков можно доехать только зимой, до других лишь летом по реке. В основном эту местность населяют русские, но много людей и других национальностей. На сегодняшний день наша работа расширилась, практически во всех районных центрах есть церкви. До недавнего времени я служил в Иркутской области и был старшим пастором. Сейчас к нам примкнули Бурятию, Якутию, Красноярский край, Туву, Хакасию.
— Насколько я знаю, вы не коренной сибиряк...
— Нет, я приехал с Украины. С 1991 по 1994 год я трудился в Смоленской области, потом переехал в Сибирь. Украинцу Сибирь подходит. Климат здесь резко континентальный — если зима, то зима, лето так лето. Конечно, условия суровые, бывает, зимой температура опускается до минус 60 градусов. Несмотря на суровый климат, люди здесь очень добрые, стараются помочь друг другу, не бросают в беде.
— На территории Иркутской области проживает много разных народностей. Ведётся ли евангелизационная работа в малых народах?
— Есть определённые сложности в работе. В стране поощряется возврат к культуре, и многие идут назад, к язычеству, вместо того, чтобы обратиться к христианству. Среди бурят много шаманистов, которые поклоняются тринадцати духам: гор, долин и т.д. Есть свои места посвящения, где они останавливаются и приносят жертвы: бросают деньги, брызгают дорогу водкой.
В Иркутской области есть народность тофалары, их немного, всего пятьсот человек. Они живут в трёх посёлках, у нас там есть две церкви. К ним можно добраться только на вертолёте или зимой по реке. Электричество у них вырабатывает дизель-генератор, работающий только в определённые часы. Основной заработок людей – охота на соболя. На земле не работают, очень мало сажают. Многие спиваются. Я был в их посёлке. Туда прилетишь и часто не можешь вылететь из-за плохих метеорологических условий. К ним вообще летают редко: только для доставки продуктов или при вызове санитарного рейса. В основном, все тофалары говорят на русском языке, свой родной начинают изучать только сейчас.
В их поселении трудятся две сестры-миссионерки из нашей церкви. Мы приобрели молитвенный дом, где они и живут. Сёстры проводят христианские собрания, общаются с людьми. Сейчас среди местных жителей поднимаются свои служители.
— Сколько церквей находится под вашим попечением?
— В Иркутской области – 83 прихода, где регулярно проходят собрания, 71 реабилитационный центр, где находится около 700 человек, две Библейские школы, в которых проходят подготовку будущие служители.
— Анатолий Леонидович, расскажите, как вы начали служение?
— По линии отца я верующий в четвёртом поколении, а по матери – в третьем. Мои дед и отец были пасторами украинских церквей. Из-за того, что я отказался вступать в октябрята, а потом и в пионеры, меня выгнали из школы. Учителя говорили, что в советской школе должны учиться только пионеры. Но вскоре после беседы с отцом меня приняли вновь. Он убедил их, что в школе учатся школьники, а не только пионеры. В 1977 году я окончил школу. Для верующего не было ни одного шанса получить хорошее образование. Первый вопрос, который задавали в приёмной комиссии: ты комсомолец? Поэтому после восьмилетки пошёл работать в колхоз, потом ушёл в армию.
В нашем селе в Ровенской области, где я вырос, было много верующих. На данный момент 70 процентов его населения – христиане. Все они посещают церковь, которой более 80 лет, где трудились пасторами мои дед и отец. Несколько человек из нашего села – епископы в других регионах. В школе было много верующих, все хорошо учились. Родителей штрафовали за то, что водили нас на собрание. Дети до 18 лет по закону не могли посещать богослужения. Благодарю Бога за родителей, которые оплачивая большие штрафы, всё равно брали меня на собрания, тем самым вкладывали в меня. Мой дед вместе с шестью верующими из церкви были сосланы в Горьковскую область, откуда он больше не вернулся. Бабушка осталась одна с четырьмя детьми.
Нас, детей, объединяло чувство своего рода патриотизма, был девиз: «То, что не закончили отцы, завершим мы». Это чувство помогало в трудные моменты всё преодолевать. Подростками мы собирались по домам, учились проповедовать. Когда пришла свобода для проповеди Евангелия, было желание проповедовать. Это был конец 80-х годов. Мы стали ездить в Карелию. Там в своё время сидел за проповедь Евангелия один брат из нашего села.
Мы не учились в Библейских школах, но когда служили, Бог Сам многому нас учил. Мы посещали тюрьмы, посёлки, ездили в разные города. До того, как пришла эта свобода, Бог много говорил: «Я дам время, придёт свобода, и вы будете проповедовать в Домах Культуры, на стадионах». Мы и не предполагали, что это произойдёт так быстро. Мы знали, что двери могут закрыться, и нужно эффективно использовать время, чтобы достичь как можно больше людей.
Я считаю, что самый лучший метод евангелизации – это открытие новых церквей. Поэтому мы стараемся, насколько возможно, делать это. В Библейской школе мы готовим людей, чтобы после евангелизации оставлять их на местах. Я вижу, что Бог благословляет в этом.
— Как получилось, что вы поехали пастором в Сибирь?
— Было собрание, и через одну сестру Дух Святой сказал мне: «Придёт время, Я вложу в твои руки Слово, в карманы – запасы хлеба и пошлю тебя далеко-далеко». Я не запомнил, говорила она о севере или конкретно о Сибири, которую я представлял тогда холодной и страшной. Это было время притеснения верующих, поэтому ко мне подошли после молитвы братья и сказали, чтобы я готовился к тюрьме. Я был готов ко всему. Тогда я не знал, что Бог говорил о будущем, о служении в Сибири.
В 1994 году во время проведения евангелизации в городах транссибирской магистрали от Омска до Иркутска, мы с командой братьев решили остаться служить в Иркутске. Вот так я и попал в Сибирь. Я думал, что здесь, как и в Смоленской области, пробудем три года и поедем дальше. Пастором я не хотел быть, считая это большой ответственностью, хотел быть евангелистом. Провели евангелизацию в Иркутске, потом в Ангарске – в этих двух городах стали проводить постоянные служения. Через три года я уже не смог уехать, оставить людей. И по сей день мы живём в Сибири, шестнадцатый год я служу пастором.
— Ваша семья вместе с вами переезжала с места на место?
— Если говорить о жене, то она для меня — подарок от Бога. У меня шестеро детей. На Украине у нас было большое хозяйство: 50 соток земли, скот, птица. Кроме того, дети были маленькие, но жена понимала моё призвание и спокойно отпускала во все поездки. Мы ездили за свой счёт, тогда не было спонсоров. В 1994 году, через полгода, как начали проводить служения в Иркутске, я перевёз семью с Украины. За всё время семейной жизни, а мы вместе 27 лет, у нас с женой не было непонимания. Она большое благословение для меня.
— Взяли ли вы что-нибудь для себя из опыта пасторского служения вашего отца?
— Я видел его посвящение. Для меня было большое благословение видеть, как отец относится к людям. Он старался служить каждому. Мне нравилось его сердце, смирение, жертвы. Хочу, как и он, распространять пределы Божьи.
— Что вы думаете о России, о пробуждении?
— Я не согласен на пробуждение, которое вспыхнуло и погасло. Я хочу, чтобы оно постоянно набирало силу. Нам нужно приготовиться, чтобы через нас Бог мог оказать Своё влияние. Верующим сегодня нужно больше страсти по Христу, чтобы достигать Евангелием народы. Если говорить о нашей Иркутской области, то я вижу движение Божье. Мне нравится видение начальствующего епископа Эдуарда Анатольевича. Я верю, что движение Духа Святого будет усиливаться.
— Ваши пожелания читателям.
— Очень важно, чтобы было взаимопонимание и единство в церкви. В этом есть сила. Молитва Иисуса Христа до сегодняшнего дня актуальна: «Да будут все едины, как мы с Тобой, Отче» (Иоанна 17:21). Это необходимо для того, чтобы выполнить Божье поручение. Я так говорю: «Живите дружно, любите нежно, и вас Господь благословит».
Беседовала Ирина Макушина, ежемесячное обозрение "Вера и Общество"
По материалам Церкви "Новый Завет"
